В предыдущей статье мы разобрались, что такое социальная тревожность, с чем ее едят и по каким признакам можно опознать, что она обвила тебя щупальцами. Настало время разобраться – откуда же она берется?
1. Личностные особенности.
Мы – разные. Каждый из нас рождается с определенными свойствами нервной системы, кирпичики которой создают темперамент, а в дальнейшем, под воздействием социума и жизненных условий формируется характер. Характер – это штука приобретенная, в отличие от свойств нервной системы, которые являются врожденными и «возврату и обмену не подлежат».
Некоторые сочетания всех этих факторов могут создать характерологическую картину застенчивости, робости, нерешительности. Добавим в этот «салат» приобретенный невротический склад личности и получим весомую базу для социальной тревоги.
Антон всегда был застенчивым ребенком, кажется, с самого рождения. В яслях он уединялся и тихонько катал машинку, не принимая участия в общих играх, организуемых воспитателями. В детском саду отказались от идеи задействовать Антона хоть в одном утреннике: он знал больше всех стихотворений, но готов был рассказывать их только на ушко одной любимой воспитательнице. В школе ситуация не изменилась – у Антона был всего один товарищ, а в классе редко слышали его голос. Ответы у доски тоже были мучительны. В конце концов учителя смирились и перестали заставлять Антона отвечать перед всем классом. Он прекрасно знал предмет, но ответить мог только письменно или оставшись с педагогом наедине. Сейчас Антон программист, его работа не требует большого количества взаимодействия, он классный специалист. Сложновато бывает в ситуации общих совещаний, Антон работает над собой, старается их не избегать, заранее готовится. Это испытание, но он, в общем, с ним справляется с помощью различных техник по работе с тревогой.
2. Усвоенные установки, обычно из детства.
Ты можешь сказать: «Ну как всегда у этих психологов, за что ни возьмись – все из детства!». Да-да, из песни слова не выкинешь, как говорится. Конечно, на нас оказывает огромное влияние атмосфера, в которой мы росли, слова, которые мы слышали от близких взрослых, детский опыт первых социальных взаимодействий.
У Валентины была очень тревожная мама. С ее точки зрения опасным было абсолютно все: приглашать подружек домой (могут что-нибудь украсть), ходить одной даже в школу (заблудишься, споткнешься, попадешь под машину, встретишь педофила, цыгане украдут), выступать на сцене (а вдруг ты забудешь слова, и все будут смеяться?), общаться с мальчиками (им всем только одно надо, мало ли).
Валя должна была звонить маме каждые два часа, когда оставалась дома одна, чтобы та не волновалась, ей запрещалось открывать дверь кому бы то ни было (ходят всякие по подъездам, только и ждут, чтоб вломиться), вступать в любой диалог с незнакомыми, даже с продавцами в магазине. Валя твердо уяснила, что мир неприветлив и опасен и от людей лучше держаться подальше. Сейчас Вале уж 23 года, но она по-прежнему избегает общения с людьми, и даже на простой телефонный звонок решается, только промучившись в сомнениях и тревоге пару часов.
Есть связь между моделью воспитания ребенка и особенностями развития его психики. Среди наиболее типичных вариантов воспитания, которые могут посадить семечко будущей социальной тревожности, – неприятие ребенка, гиперопека, тревожно-мнительный (у Вали как раз этот вариант).
Если ребенка отвергают, нет душевного контакта, связи между ним и близкими взрослыми – это не может пройти бесследно. Ребенок может быть сыт, обут и одет, но бесконечно одинок, и тогда высока вероятность того, что он вырастет либо конфликтным и агрессивным, либо застенчивым, даже забитым и робким, выполняя негласное указание родителей быть незаметным, «не отсвечивать».
Аля всегда знала о том, что ее рождение помешало маме стать великой актрисой. Мама часто и во всеуслышание заявляла об этом и рассказывала подробности: как она обнаружила эти злосчастные две полоски перед тем, как ее пригласили на крутые гастроли, как взяли другую, как она хотела сделать аборт, но побоялась боли, как она живет «не своей» жизнью из-за Альки, но что поделаешь. В такие моменты Аля съеживалась, чтобы стать как можно меньше. Если бы она могла исчезнуть, провалиться сквозь землю – она бы с радостью это сделала или вовсе бы не родилась, чтобы не мешать маме… Среди людей Аля тоже ощущает, что она лишняя, как пятое колесо в телеге.
3. Негативный социальный опыт.
А бывает иначе. Вроде бы не было особенных проблем с общением, а потом случилось… что-то, все изменившее.
Кате 12, ее семья переезжает в другой город. Ее папа военный, и это далеко не первый переезд семьи. В новом городе она пошла в очередную школу, уже в третий раз став «новенькой». Обычно это не вызывало серьезных проблем, Катя легко вливалась в устоявшийся коллектив и приобретала друзей. Но не в этот раз… Катю невзлюбила «королева класса», почувствовав в ней соперницу по красоте, и наговорила другим девочкам про нее гадостей. Катю стали травить. Начиналось все относительно безобидно: мелкие подставы (спрятать тетрадку, нарисовать в ее учебнике), а потом размер «шалостей» стал расти и превратился в настоящие издевательства. Катю обзывали, дразнили, вытряхнули вещи из ее рюкзака в унитаз, а апогеем стала ситуация, когда та самая «королева» посреди школьного двора стянула с Кати юбку на глазах у половины школы. Все смеялись. Узнав обо всем этом, родители перевели дочь в другую школу, но Катя очень изменилась. Она опасалась сверстников, старалась ни с кем особенно не общаться (боялась повторения истории), спешила домой после уроков…
А Петр Иванович (еще вчера он для всех был просто Петя), новоиспеченный начальник отдела, в который его перевели, всегда был достаточно чувствительным человеком. Но стал бояться публичных выступлений после того, как на презентации разнервничался перед новым коллективом и забыл тщательно подготовленный текст. Подчиненные не упустили возможность посмеяться над новым начальником, а вечером он услышал, как они в курилке обсуждают и передразнивают своего «косноязычного шефа».
Конечно, у Кати и у Петра Ивановича – не социальная тревога в чистом виде. Это скорее ответ на пережитое, один из компонентов полученной каждым из них травмы. Катя подверглась буллингу, и теперь нужно время, а возможно, и помощь специалиста, чтобы снова начать доверять миру и не бояться его. А у Петра Ивановича уже было «слабое место» в виде чувствительной нервной системы, которая чутко реагировала на стрессы, а там, где тонко, там и рвется, как известно. Насмешки коллектива подорвали его уверенность в себе, и как итог – невротическое избегание подобных ситуаций.
Так бывает – ситуация проходит, а восприятие людей как угрозы своей безопасности или самооценке остается. Человек как будто бы носит с собой в рюкзаке все свои воспоминания и в визуально схожих историях бессознательно достает и накладывает на новый социальный контекст.
